Колокола и колокольчики стали естественным атрибутом жизни и быта людей, поэтому они органично вошли во многие литературные произведения.
Они могут появиться мельком, как, например, у Гоголя в "Вие":
"Как только ударял в Киеве поутру довольно звонкий семинарский колокол, висевший
у ворот Братского монастыря, то уже со всего города спешили толпами школьники
и бурсаки".
Могут встретиться эпизодически, как у Булгакова в "Мастере и Маргарите" (глава 15 "Сон Никанора Ивановича"):
"Тут послышался мягкий звон колокольчика, свет в зале потух, занавесь разошлась,
и обнаружилась освещенная сцена с креслом, столиком, на котором был золотой
колокольчик, и с глухим черным бархатным задником".
Этот золотой колокольчик звенит на протяжении всего сна "несчастного" Никанора
Ивановича.
А могут стать заметными "персонажами", как колокола в "Соборе
Парижской Богоматери" Гюго, от звона которых оглох звонарь Квазимодо.
В VI главе второй книги романа ("Разбитая кружка") король бродяг устраивает жутковатое развлечение с чучелом, увешанным колокольчиками, от молчания или звона которых зависит жизнь человека:
"...Вот в двух словах, что от тебя требуется: ты должен… встать на носок
левой ноги; в этом положении ты дотянешься до кармана чучела, обшаришь его
и вытащишь оттуда кошелек. Если ты изловчишься сделать так, что ни один колокольчик
не звякнет, - твое счастье: ты станешь бродягой… если в это время звякнет
хоть один колокольчик, ты будешь повешен." (текст главы).
Конечно, колокольчики звенят, но от виселицы беднягу спасает прекрасная Эсмеральда.
Сервантес в "Дон Кихоте" говорит о них в главе XLVI "Об ужасной кутерьме с колокольчиками и котами, прервавшей объяснения Дон Кихота с влюбленною Альтисидорою". В ней колокольчики делают много шума… Коты, впрочем, тоже.
Недавно прочитала интересную статью Л.В.Карасева "О символах Достоевского" и поразилась тому, как второстепенные, казалось бы, предметы в романах писателя обретают особый смысл. Так случилось с дверным колокольчиком старухи-оценщицы в "Преступлении и наказании":
"Звонок брякнул слабо, как будто был сделан из жести, а не из меди."
Потом снова настойчиво о колокольчике:
Раскольников "…уже забыл звон этого колокольчика, и теперь этот особенный
звон как будто вдруг ему что-то напомнил и ясно представил…".
Наконец, уже после совершения убийства, когда Раскольников вновь приходит в квартиру старухи, Достоевский еще раз подтверждает факт странности его звучания:
"Вместо ответа Раскольников встал, вошел в сени, взялся за колокольчик и
дернул. Тот же колокольчик, тот же жестяной звук!"
Одно выдает себя за другое: колокольчик медный, а звук жестяной.
Неспроста автор так настойчиво возвращается к странности звука колокольчика. Карасев пишет:
"В действиях Раскольникова, в его многократном возвращении к колокольчику,
звучит настойчивое желание поведать миру о своем преступлении. Тема раскаяния
возникает здесь: Раскольников звонит в колокольчик так, будто собирается его
расколоть ("в колокольчик стал звонить, мало не оборвал").
Однако мое самое любимое описание колокольчика в прозе - в повести "Метель" Л.Н. Толстого:
"В это время сзади нас послышались колокольчики нескольких троек, которые
шибко догоняли нас.
- Колокол кульерский,- сказал мой ямщик: - один такой на всей станции есть.
И действительно, колокольчик передовой тройки, звук которого уже ясно доносился
по ветру, был чрезвычайно хорош: чистый, звучный, басистый и дребезжащий немного.
Как я потом узнал, это было охотницкое заведенье: три колокольчика - один
большой в середине, с малиновым звоном,...и два маленьких, подобранные в терцию.
Звук этой терции и дребезжащей квинты, отзывавшийся в воздухе, был необыкновенно
поразителен и странно хорош в этой пустынной, глухой степи."
Вспомним такие жанры, как сказка и фантастика.
Сказки сопровождают нас всю жизнь: сначала их читают нам, потом мы читаем их себе сами, затем - читаем их своим детям, дальше - внукам…
С детства многие помнят "Винни Пуха" Александра Милна и историю с дверным колокольчиком и хвостом Иа;
а в "Приключениях Чиполлино" Джани Родари - принца Лимона, который "был одет во все желтое с ног до головы, а на желтой шапочке у него побрякивал золотой колокольчик. У придворных Лимонов колокольчики были серебряные, а у солдат - бронзовые. Все эти колокольчики звенели, не переставая, так что получалась великолепная музыка", правда, "народ решил, что пришел бродячий оркестр".
В сказке Теодора Гофмана "Щелкунчик и мышиный Король" чудеса начинаются со звука колокольчика: "В это мгновение прозвучал тонкий серебряный колокольчик: динь-динь, динь-динь! Двери распахнулись, и елка засияла таким блеском, что дети с громким криком "Ах, ах" замерли на пороге."
А ведь есть еще и народные сказки…
В фантастике я не сильна, поэтому приведу совсем немного примеров этого жанра:
"Поющий колокольчик" Айзека Айзимова,
"Колокольчик из розового хрусталя" Роберта Артура и
"Желтый колокол" Александра Больных.
Надеюсь, что колокольная тема не иссякнет и в будущем. И буду очень рада встрече с ней на страницах реальных и виртуальных книг.
Рассказ В.М. Гаршина "Ночь", герой которого, Алексей Петрович, разочаровавшись
в жизни, в людях и в самом себе, приготовился покончить счеты с жизнью. И когда
до рокового шага остается мгновение, он слышит звук далекого колокола, который
останавливает его, будит добрые воспоминания и, в конце концов, заставляет изменить
решение:
"Колокол сделал свое дело: он напомнил запутавшемуся человеку, что есть
еще что-то, кроме своего собственного узкого мирка, который его измучил
и довел до самоубийства. Неудержимой волной нахлынули на него
воспоминания, отрывочные, бессвязные, и все как будто новые для него. В
эту ночь он многое уже передумал и многое вспомнил, и воображал, что
вспомнил всю свою жизнь, что ясно видел самого себя. Теперь он
почувствовал, что в нем есть и другая сторона , та самая, о которой
говорил ему робкий голос души..."
()
У А.И. Куприна (собрание сочинений "Мой паспорт") колокол - частый
гость.
Вот как Куприн описывает праздничный благовест:
"Колокольня. Какая веселая, пьянящая, головокружительная пестрота внизу,
под моими ногами. Небо страшно близко: вот-вот дотянешься рукой до белого
пухлого ленивого облачка. О, верх мальчишеского счастья - наконец-то в моих
руках веревка от самого главного, самого большого колокола…
Грушевидный язык его тяжел и долго скрипит своим ухом, пока его раскачиваешь.
Ба-ам!.. Теперь уже больше ничего не видишь, не слышишь и не понимаешь.
В ушах больно от мощных медных колебаний. Еще!.. еще… Ласточки стрелой проносятся
мимо тебя, любительские голуби стаей плавают высоко в воздухе"…
А вот его раздумья об исторической значимости колоколов:
"Лишь триста, четыреста лет висят наши большие колокола на наших колокольнях;
но если бы допросить эти колокола, как они созидались и если бы они рассказали
нам об этом, если б да поведали нам они, откуда они взялись, о, какая бы
тогда назидательная летопись раскрылась перед миром!..".
В чудесном рассказе В.Г. Короленко "Старый звонарь (весенняя идиллия)" действие происходит в пасхальную ночь. И пасхальная радость здесь
смешана с той грустью, которая всегда живет
в русской природе, русской деревне, а особенно, когда смотрит на все это
старый, видевший в жизни много горя человек. Здесь это звонарь Михеич.
Вся жизнь его связана с колоколами и звонами, при них и состарился. И вот пасхальная служба:
"Никогда еще так не звонил старый Михеич. Казалось, его переполненное
старческое сердце перешло в мертвую медь, и звуки точно пели и трепетали,
смеялись и плакали, и, сплетаясь чудною вереницей, неслись вверх, к самому
звездному небу. И звезды вспыхивали ярче, разгорались, а звуки дрожали
и лились, и вновь припадали к земле с любовною лаской... Большой бас громко
вскрикивал и кидал властные, могучие тоны, оглашавшие небо и землю: "Христос
Воскресе!" И два тенора вздрагивая от поочередных ударов железных сердец,
подпевали ему радостно и звонко: "Христос Воскресе!" А два самые маленькие
дисканта, точно торопясь, чтобы не отстать, вплетались между больших и
радостно, точно малые ребята пели вперегонку: "Христос Воскресе!" И казалось,
старая колокольня дрожит и колеблется, и ветер, обвевающий лицо звонаря,
трепещет могучими крыльями и вторит: "Христос Воскресе!" И старое сердце
забыло про жизнь, полную забот и обиды".(отрывок из рассказа)
А это уже не казка, а быль: в первой половине XX века жил в Москве
музыкант с удивительным слухом и поразительной любовью к колокольному звону
Константин Сараджев. В октаве он различал 1701 тон, а колокол считал совершенным
инструментом и мечтал создать концертную колокольню. Сараджев был удивительным человеком, о котором ходили легенды.
Книгу-воспоминание "Сказ о звонаре московском" написала о нем Анастасия Цветаева (книга доступна по адресу:
).
"Дьякон машет на колокольню и восторгается:
- Что за глас! Сижу и слушаю, не могу оторваться...
от младости так, когда еще в семинарии учился.
Говорят про колокола и певчие - все-то знают:
- Сейчас это "Корноухий" благовестит, маленький, тыща пудов
всего. А по днунадесятым - "Царь-Колокол" ударяет, и на
ногах тут не устоишь.
Дьякон рассказывает, что после обедни и "Переспор" услышим:
и колоколишка-то маленький, а все вот колокола забьет-накроет.
Певчие хвалят "Лебедя":
- За "Славословием"-то вчера слыхали? Чистое серебро!
Дьякон обещает сводить нас на колокольню - вот посвободней
будет,- отец звонарь у него приятель, по всем-то ярусам
проведет, покажет."
В 17-19 главах романа "Гаргантюа и Пантагрюэль" Рабле поведал
о том, как Гаргантюа снял и унес большие колокола Собора Парижской Богоматери,
и как парижане возвращали их обратно... Самый главный аргумент
горожан был следующий:
"Бог свидетель, город без колоколов -- все равно что
слепец без клюки, осел без пахвей, корова без бубенчиков..."
"...О милостивый государь, о domine, clochidonnaminor nobis! {
Господин, околоколодетельствуй нас! (средневек. лат.) Ведь
это est bonum urbis { Достояние города (лат.)}. В них нуждаются
все поголовно... Всякий колокол колокольный, на колокольне
колокольствующий, колоколя колоколительно, колоколение вызывает
у колокольствующих колокольственное..."
(текст 17-19 глав книги).
Роман В. Яна "Батый" рассказывает о реальных событиях
русской истории - нашествии татар и раззорении Рязани.
Вот удивительный по выразительности отрывок из романа:
"...Протяжный, будто жалобный звук пронесся над площадью.
Евпатий обернулся. Несколько человек поднимали тяжелый
колокол. Притащили три бревна, подняли их и связали
верхние концы. Одни подтягивали веревками колокол, другие
помогали, подхватив его за края. Наконец колокол повис.
Ратники обсасывали пальцы, на которых от натуги выступила
кровь из-под ногтей.
- Не валяться же тут ему,- пояснил старшой. -
Вечник, чай, наш, народный голос!.."
(продолжение отрывка из романа).
